Осенью 1839 года, прибыв на поселение в Селенгинск, декаб­рист Н. Л. Бестужев впервые ус­лышал странную историю об об­разовании Гусиного озера. Рас­сказчики уверяли краеведа, что озеро возникло в самом недавнем времени, буквально на глазах жи­вущего поколения. Бестужев не поверил этому: с его дачи, кото­рую он построил на берегу Гу­синого озера, хорошо была видна синяя гладь огромного водоема, занимающего большую площадь в 90 верст по окружности. Толь­ко вблизи западного конца, почти посреди озера, красиво зеленел остров по имени Осердыш, весь покрытый зарослями тальника. Бестужев любил плавать туда на охоту, поскольку удаленный от людей клочок земли служил на­дежным убежищем всем водопла­вающим птицам: гусям, уткам, бакланам, чайкам, турпанам, цап­лям и другим. Больше всего, по­чему-то, все же водилось гусей. В этой связи на озере существо­вал даже некий промысел сбора гусиных перьев для письма. И было этого, пера  так много, что в отдельные годы отсюда  увозили до двух  пудов. Что же касается самих гусей, то заезжавшие на Осердыш браконьеры били их простыми палками, поскольку во время линьки гуси, не могли ле­тать. Вполне понятно, что неве­роятное обилие гусей  на этом ог­ромном водоеме и дало соответ­ствующее название озеру.

            Вот почему Николай Алексан­дрович с недоверием слушал ут­верждение местных жителей, что еще совсем недавно (лет 80--90 тому назад) на месте обширного водоема существовала такая же бескрайняя степь. То, что сейчас называлось Осердыш, в те време­на было холмистой возвышенно­стью.  На ней существовало каза­чье зимовье, в котором жили слу­жилые люди, пасшие казенных верблюдов. Их использовали для составления караванов в зару­бежные страны. Поперек долины пролегала еще одна возвышенность, по которой шла дорога к скали­стому мысу между речками Сильба и Аца, минуя ламаистскую ку­мирню  (дацан).

            Все, что лежало по левую и правую сторону пересекающей до­лину возвышенности, представля­ло собою камышовые болота с от­дельными небольшими озерками. Часто во время затяжных дож­дей эти болота наполнялись водой и увеличивали площадь озер. Они в свою очередь, нередко соединя­лись в более или менее крупные водоемы. Поэтому, когда болот­ные озерки вновь начали - «рас­ти», это событие никого не уди­вило. Привлекло внимание мест­ных жителей другое: обильные дожди переполнили Темник, и эта горная река, испокон веков нес­шая воды в Селенгу, прорвала свой левый берег и потекла в бо­лотистую равнину. Помимо нее дали о себе знать все северные реки, текущие с хребта Хамар-Дабан. Впрочем, это были не ре­ки, а сухие русла, временно на­полнявшиеся во время таяния снегов, невесть откуда взяв­шуюся массу воды. В довершение ко всему водный поток начал бить и из колодца вблизи кумирни, и этот факт тем более не мог най­ти объяснения у местных жите­лей.

            Вполне естественно, что обиль­но поступавшая вода быстро на­полняла огромную впадину меж­ду горами. Болота превращались в озерки, затем в огромный во­доем. Более того, наполнение до­стигло такой критической точки, что в юго-западном углу Гуси­ного озера образовался сток в Селенгу в виде вновь открывшей­ся речки Худук.

С ростом болот и озер холми­стые возвышенности быстро прев­ращались в острова. С Осердыша убрали верблюжьи стада и пере­селили пастухов. Вскоре дошла очередь и до ламаистской кумир­ни, которую пришлось перенести на более высокое место. Но вода добралась и туда. И тогда храм Шигемуни построили еще выше, у подошвы Хамар-Дабанского хре­бта.

            Пытаясь объяснить смысл про­исшедшего географического фено­мена, местные жители поведали декабристу еще более  невероят­ную историю. Оказывается, столь же странной жизнью живут все другие ближайшие озера. И про­исходит это потому, мол, что все они, как и Гусиное, имеют под­земную связь с Байкалом, Взять, к примеру, озеро Щучье: разве не странно, что порою при со­вершенно тихой погоде оно начи­нает волноваться. Позже выяс­няется, что в то же самое время на Байкале бушевала сильная буря. А однажды озеро выкинуло на берег руль мореходной лодки, какие плавают только по Байка­лу.

            Теория местных жителей о под­земном сообщении Гусиного и других озер с Байкалом застави­ла декабриста крепко призаду­маться. Рассказы о Щучьем он сразу же назвал баснями. Но как тогда объяснить убыль и прибыль вод местных озер, всегда согла­сующихся с теми же явлениями па Байкале? Поэтому, хотя рас­сказы о Щучьем есть басни, но они, вероятно, имеют какое-ни­будь основание. Точно так же со­гласие в изменении уровня вод Байкала и Гусиного озера «может подать повод думать, что и у не го есть подземное сообщение с этим озером-морем. Может быть, разгадка здесь в другом: уровни воды остаются одни и те же, но, напротив, поднимается и опус­кается суша? Ведь когда-то из болот и мелких озер образова­лось Гусиное озеро, по рассказам и по слухам, Байкал тоже возвы­сил свои воды».

            Сетуя на равнодушие  селенгинских  жителей к местным явлениям природы,  Николай Бестужев решается  проверить и разгадать исторический феномен Гусиного озера. Сооружение дачи на его берегу, второй после Зуевской пади, во многом объясня­ется, видимо, желанием декабри­ста-краеведа установить постоян­ное наблюдение за жизнью озе­ра. И главное, что он вывел при этом — Гусиное озеро, действительно, непостоянно в своем уро­вне. Так, если по приезду на по­селение в Селенгинск оно имело 30 верст длиною и 15 шириною, то в 1850 году приехавший    дал другие цифры: 26 верст в длину и 12 в ширину. Значит, Гусиное озеро с того времени на­чало мелеть, и только этим мож­но объяснить причину прекраще­ния стока речки Худук из озера в Селенгу, Объяснение этому фа­кту Бестужев нашел быстро. Он установил, что Темник обмелел и вновь пошел по старому руслу в Селенгу, пересохли и многие горные потоки Хамар-Дабана.

            Однако, едва Бестужев получил неопровержимые доказательства в пользу понижения уровня Гу­синого озера, как тут же стали появляться факты о новом начав­шемся поднятии. В пик 12-летней засухи, господствовавшей в За­байкалье и унесшей бесчислен­ное поголовье скота от бескормицы, воды озера вновь начали откуда-то получать дополнительную подпитку. В 1851 году уровень поднялся на один аршин, в сле­дующем году «прибыль была до­вольно значительна». Распространявшаяся по низинам вода застав­ляла местных жителей аршин за аршином разбирать городьбу сенокосных угодий поскольку деревянные прясла свободно плавали по воде. В течение одних суток беседка  Бестужевых  на Гусином озере оказалась в затопленной до 3х сажень. Вновь бурно потекли реки с хребтов Хамар –Дабана открылись ключи и на южном берегу. Купаясь в Гусином озере декабрист заметил резкую смену холодных и теплых струй воды, круговоротное  вращение зеленых водорослей со дна озера на поверхность и обратно. Из этого Бестужев заключил, что вода прибывает и через какие-то  неведомые людям  подземные источники.

            Тот,  кто  читал  интереснейший очерк Н, А. Бестужева «Гусиное  озеро»,  заметил также указание автора о более раннем варианте этого сочинения, где говорится о легендах и преданиях, существующих по этому поводу у местных жителей. Селенгинские буряты называли это озеро «почкою  Байкала»,  что,  видимо,  можно рассматривать как указание на теорию о связи Гусиного озера   с  Байкалом подземным тоннелем  и удивительную      согласованность прибыли-убыли их вод. Колодец, о котором шла речь в известном очерке   Бестужева,  находился  в районе  действовавшей   кумирни. В один из дней лама, служитель храма, увидел поразившее его воображение чудо: колодец, из ко­торого  ведром    черпали  воду,  вдруг сам  выбросил содержимое наверх, работая  как мощная артезианская  скважина.  Стремительный поток ничем нельзя было унять — он несся    с холмистой возвышенности в долину и быстро превратил местные болота в озеро.

            Внимательное знакомство Николая Бестужева с Гусиным озером не только убедило декабриста в правоте   старинных   преданий   о  его происхождении, но и  дало возможность   доказать   прибыль- убыль воды в весьма отдаленном  прошлом. Каким, же образом могла округлиться галька  на протяжении  всей  долины? —  спрашивал Н. А. Бестужев. И тут же объяснял:   несомненно,   что  тут когда -то   существовало     весьма обширное  спрямление  стока   Селенги,  которое  оставило  после себя изолированные котловины и озерно-болотистые    участки     на протяжении нынешней речки Убукунки.  Поднятие  почвы     по  всему протяжению, вероятно, заставило  р. Селенгу  искать  себе исхода уже не прямым путем, но броситься в сторону и слиться с  Чикоем

            В 1870 году появилась интересная статья А. П. Орлова «О бывших  в 1869 году чрезмерных наводнениях  в Забайкальской области». Автор ее обратился к проблемe происхождения Гусиного озерa практически в одно и тоже время с декабристом Н. А. Бестужевым. В архиве Тамчинского (Гусиноозерского) дацана А. П. Орлову удалось обнаружить «хронологические подробности относительно истории образования Гусиного озера». Из них следовало, что в 1820 году при убыли воды  из озера показались многие острова. К 1840 году среди озера находился большой остров Осердыш. В 1860 году вода прибыла в озере так, что этот клочок суши оказался полностью затопленным.

    В советское время, когда начались планомерные разведки открытых П. А. Кельбергом и Н. А. Бестужевым гусиноозерских угольных месторождений, работа декабриста, а точнее его мысли относительно происхождения впадины оказались в центре внимания ученых разных специальностей. Одним из них был А. А. Захваткин, который доказал зависимость изменения уровня и химического состава воды (соленость) за счет сокращения или  увеличения стока реки Темник через рукав Цаган – гол, действительно образовавшегося, по бурятским преданиям, еще в 18 веке.

      Современные ученые, высоко оценивая выводы Н. А. Бестужева относительно механизма образования  крупнейшего  забайкаль­ского водоема, все же продолжа­ют спорить об истинном  возра­сте Гусиного озера.

     И вот мы держим в руках уни­кальный экземпляр — «Чертеж земли Иркуцкаго города», состав­ленный в период 1695—1701 годов С. У. Ремезовым. На нем ре­ка Кемчик (Темник) впадает в Се­ленгу, Гусиного озера нет и в помине, но есть оз. Соленое, при нем изображение казачьего зимо­вья и пометка: «вариница селенгинских людей». Нет Гусиного озера и на его же «Чертеже зем­ли Нерчинского города».

      Но вот в наших руках оказа­лась еще одна уникальная карта С. У. Ремезова из его «Орогра­фической книги» за 1690 год. Карта эта почти не известна со­ветским исследователям, посколь­ку оригинал хранится в США. Прежде всего удивляет ее высо­кая информативность.  Помимо уже знакомых нам Соленого озера и р. Кемчик мы видим указание на какую-то крутую гору, с которой берут нефть и квасцы. И вот от­крытие: здесь же изображены в виде полумесяца три небольших озера, соединенные проточной ре­кой. Под ним пояснение С. У. Ремезова — «Гусиные».

    Итак, к 1690 году понятие о едином крупном водоеме еще не существовало. Действительно, в котловине, имевшей вид полумеся­ца (такова и ныне линия берегов озера Гусиного), к концу XVII столетия располагались три озер­ка и обширные болота. И правы, конечно, в этой связи старинные легенды бурят о том, что систе­ма гусиноозерских озер в дале­ком прошлом носила общее имя «Гусиные». Правы, следовательно, и те предания местных жителей, которые датируют время образо­вания единого озера где-то в пре­делах середины XVIII столетия.

     А что же по этому поводу да­ют промеры глубин и изучение рельефа дна Гусиного озера? Оказывается.  в  последние  годы  советские геологи пришли к мнению, что котловина  обширного забайкальского водоема сама состоит из трех неравновеликих частных котловин. Если осушить Гусиное озеро, то оно действительно распадется на три самостоятельных озерка по общему протяжению впадины. Точь- в – точь в таком порядке, в каком они изображены в «Орографической книге» С.У. Ремезова за 1690 год. Итак, появление и за­тем исчезновение малых остро­вов (Боролжутов), так же как существование, а затем исчезно­вение довольно большого острова Осердыш, виденного современни­ками и изображенного на карте, приложенной к очерку Н. А. Бес­тужева— все это несомненные факты, которые трудно отрицать. Вопрос только в причинах столь резких колебаний уровня Гуси­ного озера. Н. А. Бестужев объ­яснял этот природный феномен «колебанием почвы». В переводе на современный язык это не что иное, как следствие катастрофи­ческих землетрясений в районе Байкала. Эта версия некоторыми учеными ставится под сомнение, но такие крупнейшие специалисты неотектоники, как Б. Ф. Лут и Б. П. Агафонов, указывают на яв­но не случайный характер озер­ной ванны, четко выраженные склоны, противоположную  ассиметрию прибрежного рельефа, на структурный линейно-вытянутый подводный вал между частными котловинами на дне озера в его южной части. Добавим в этой связи факт наклона угольных пластов к центру Гусиноозерской впадины.

Следовательно, старинные бу­рятские легенды, по-своему объ­яснявшие историю происхождения Гусиного озера, принятые и раз­витые Н. А. Бестужевым в его теории о «колебании почвы», в це­лом правильно отражали сущест­во вопроса. И в этом смысле, как указывал член-корреспондент АН СССР А. Н. Флоренсов, «приори­тет Бестужева вне всяких сомне­ний: он первый указал на возмо­жную роль новейших движений земной коры в образовании кот­ловины озера и колебаний его уровня». Даже трехвековая исто­рия жизни людей убедительно показала, что Гусиное озеро яв­ляется очень капризным водое­мом, "способным катастрофически менять свой уровень от пересы­хания болот до полного напол­нения всей чаши. Гусиное озеро  требует к себе не меньшее внимание ученых и хозяйственников, ничуть не меньше, какое мы оказываем голубому сердцу Сибири – Байкалу.

Тиваненко, А. / Загадка озера Гусиного.  А. Тиваненко  // Красная Селенга –1987. – 15, 17 янв.